антропофагии Леонидом ЗАЙЦЕВЫМ
После нескольких лет в полковой разведке, после взятия Курил я служил
начальником конвоя одного лагеря на Чукотке. Находился он в двухстах
километрах от побережья, от залива Креста и примерно в трехстах
километрах от Анадыря.
В лагере находились побывавшие в плену красноармейцы, командиры, а
также власовцы, бандеровцы, различные сектанты. Сроки у всех были
разные. Но была одна группа людей с Западной Украины, каждый из членов
которой имел пожизненный срок. Говорили, что они приветствовали приход
Гитлера. Возможно, столь строгое наказание и было связано с этим.
Их было человек сорок, многие работали за пределами лагеря, куда к
концу рабочего дня должны были вернуться. Держались они особняком. И
если бы не моя должность начальника конвоя, я никогда не стал бы
свидетелем того, о чем хочу рассказать.
Собственно, без меня они не могли бы проводить свой ритуал. Он
совершался раз в году, летом.
Ю.В.: Очевидно, в день солнцестояния.
Л.З.: Видимо, так. Они уходили в тихое место и из камней выкладывали
трезубец, основание которого переходило в основание креста. А крест
получался перевернутый -- перекладина была в его нижней части. То есть
трезубец как бы довлел над крестом.
Затем вокруг этой композиции устанавливали плошки с горящим тюленьим
жиром -- по числу собравшихся.
Начинались какие-то гортанные песнопения. Пел или, точнее, бормотал
ритмический текст один человек, а остальные подхватывали последние
слова. Смысла понять было невозможно, хотя я сам хорошо говорю
по-украински. Это был какой-то особый, возможно, существующий
специально для ритуалов язык. Музыкальных инструментов не было, и
поэтому ритм отбивали палкой по стволу дерева.
Начинались танцы. Нечто похожее на то, как танцуют гуцулы -- все
двигались кругообразно.
Возбуждение нарастало. В круг горящих плошек входили руководители
этого действа. Произносились какие-то слова, похожие на заклинания.
При этом они делали определенные жесты. Один крестообразно складывал
руки на груди, другой направлял прямую левую руку в сторону, а правую
прижимал к сердцу.
В конце концов в круг вводили одного человека и клали его на крест.
Как я потом понял, это был доброволец из числа этой же группы. И тут
начиналось нечто невообразимое. Ему вскрывали грудную клетку и
вынимали горячее, еще бьющееся сердце. До этого добровольца накачивали
морфием, чтобы во время извлечения он не умер от болевого шока.
Морфия, кстати, в лагере было много, его доставали в обмен на золото.
Кульминацией ритуала являлось разрубание трепещущего сердца на мелкие
части и поедание его присутствующими. Всех охватывала необычайная
радость, эйфория. Вели себя так, как будто выпили спирта.
Ю.В.: Леонид Тихонович, в сталинских лагерях, надо полагать,
учитывался каждый заключенный. Как же потом объясняли, что вот был
человек и нет его -- пропал.
Л.З.: Все прекрасно понимали, что убежать из такого лагеря невозможно
-- пропадешь в тайге. Поэтому никого не волновало, что люди пропадали
десятками. Например, убивали друг друга заключенные из враждующих
партий красноармейцев и власовцев. Были и изуверы из лагерного
начальства. Один, например, за раз расстрелял на разводе более сотни
людей.
Ю.В.: А куда девали тело убитого во время ритуала?
Л.З.: Его закатывали в материал и клали в могилу, которая вырывалась
особым образом -- с камерой внутри. В нее-то и закладывали труп. Туда
же опускали и выложенный из камней крест с трезубцем. Затем могилу
сравнивали -- не оставалось ни холмика, ни углубления.
Ю.В.: А как вы реагировали на все это?
Л.З: На фронте такого насмотрелся, что это все казалось детской
забавой... Уже потом многие фронтовые эпизоды и вот эта история стали
сниться во сне, как кошмары. А тогда особенного впечатления это не
производило. Молодой был.
Ю.В.: А в чем же был смысл ритуала?
Л.З.: Как они мне объясняли, поедание сердца живого земляка помогало
им общаться с предками и обещало, что кто-то из них рано или поздно
вернется на родину. Вообще же, говорили они, ты же не сможешь в двух
словах пересказать смысл Библии, так не можем объяснить все
особенности своего культа и мы.
Длился ритуал часа четыре. Был полярный день, а у них на родине, как
говорили эти люди, такие действа начинаются в полночь и заканчиваются
с восходом солнца.
7 мая 1996 года.